Пригласи меня войти  - Дженнифер МакМахон

– У некоторых людей волшебство растворено в крови. Ты – одна из них. Ты и я, мы с тобой похожи в этом. Разве ты не чувствуешь? – Потом она коснулась ожерелья со всевидящим оком и широко улыбнулась.

* * *

Теперь, когда Олив смотрела на отца, покрытого гипсовой пылью, она понимала, что должна двигаться дальше. Он мог что-то знать, даже не сознавая того, владеть фрагментом жизненно важной информации, который поможет сложить головоломку.

– Ты помнишь серебряное ожерелье, которое мама постоянно носила перед уходом? – спросила Олив.

– Думаю, да. А что?

– Это твой подарок?

Отец вздохнул:

– Нет, я его не дарил.

– А ты знаешь, откуда оно появилось?

– Не знаю, Олли. Наверное, чей-то подарок. Возможно, это его подарок.

Олив тяжело сглотнула. Ей не нужно было спрашивать, о ком говорил отец. Это был загадочный мужчина, другой мужчина, ради которого мама якобы бросила их обоих.

Но что, если это неправда?

– Думаю, тебе лучше забыть об этом ожерелье, – сказал отец.

Олив ощущала серебряную подвеску у себя на груди. Хотелось поднять руку и прикоснуться к ней, но Олив не могла навлечь на себя подозрение.

– Думаю, сейчас тебе нужно сосредоточиться на других вещах. – Он продолжал смотреть на нее и хмурился, как будто чувствовал подступающую головную боль. – Школьные занятия начинаются на следующей неделе, – добавил отец.

– Знаю. – У Олив вдруг пересохло в горле. Она все лето старалась не думать об этом.

– В этом учебном году твое положение изменится. – Теперь он тяжело дышал и раскраснелся, как будто с трудом сдерживал себя. – Ты думала, будто ловко дурачишь своего старика, но это не так. Я получал звонки и письма из школы. Твой табель успеваемости. Я знаю, сколько раз ты прогуливала занятия в прошлом году, сколько уроков ты пропустила. Ты проползла в девятый класс буквально на зубах, Олли. Я даже ходил в школу и встречался с директором и со школьным психологом.

– Что? – ахнула она.

– Они понимают, что прошлый год был тяжелым для тебя. Что у тебя были смягчающие обстоятельства. Но теперь положение изменится, Олли. В этом году они не будут так снисходительны к тебе. Они знают, что ты способна на большее, и я совершенно согласен с ними.

– Извини, папа, я не хотела…

Отец медленно покачал головой, как будто у него болела шея.

– Мне не нужны извинения. Я просто хочу, чтобы в этом году все было по-другому. Чтобы ты ходила в школу и шевелила мозгами, наверстывала упущенное за прошлый год. Чтобы я и твоя мама могли гордиться тобой.

Он смотрел на Олив покрасневшими глазами.

– Да, сэр, – тихо сказала она.

– Знаешь, что еще? – спросил отец, помахивая кувалдой, словно тяжелым маятником. На его руках были кожаные рабочие перчатки, настолько ветхие, что указательный и средний пальцы на правой руке выглядывали наружу. – Думаю, тебе следует держаться подальше от «Таверны Рози». Я больше не хочу, чтобы ты разговаривала с этой Сильвией Карлсон. – Он выплюнул имя так, словно оно оставило дурной привкус во рту. – Не общайся с ней. Большую часть времени она находится в подпитии. Если там и был какой-то клуб, то именно Сильвия могла втянуть твою маму в это дело. Я бы не удивился, если бы узнал, что Сильвия познакомила твою маму с… – Отец замолчал и еще сильнее покраснел под бледным слоем гипсовой пыли.

Олив все поняла. Опять он, человек, который увел ее маму.

Олив едва не задала вопрос, который снова и снова звучал в ее голове с тех пор, как она нашла мамино ожерелье. «Что, если все было не так? Что, если мама не сбежала с каким-то мужчиной, с которым она познакомилась в баре?»

Но ответы на эти вопросы были труднее и болезненнее, чем мысль о том, что мама оказалась неверной женой и имела любовника, который подговорил ее уехать из города.

– Давай вернемся к работе. – Отец отвернулся от Олив, взмахнул кувалдой и со всей силы ударил в стену, так что штукатурка брызнула в сторону, а тонкие рейки с хрустом разломились. Он продолжал колотить стену с такой яростью и остервенением, что Олив показалось, будто он готов разнести на части весь дом.

9 сентября 2015 года

– Ты уверена насчет этого? – спросила Элен, когда последовала за Рили в старый отель «Хартсборо». Все здесь выглядело странно и создавало легкое впечатление опасности. Прежняя Элен из Коннектикута ни за что не позволила бы затащить себя в жутковатый обветшавший отель, чтобы сидеть рядом с незнакомыми людьми и пытаться установить связь с потусторонним миром. Это было похоже на завязку второсортного фильма ужасов.

Табличка у входа гласила, что на первом этаже находится антикварная лавка. Они остановились в прихожей перед старой приемной конторкой, словно ожидали, когда портье передаст им ржавые ключи, которые до сих пор висели на крючках, вбитых в стену.

– Повторяю, это никому не повредит, верно? – тихо отозвалась Рили. – Дикки каждую среду собирает здесь кружок для общения с духами, куда принимают любого, кто захочет присоединиться. Может быть, если у Хетти, Джейн или Энн есть сообщение для нас, они смогут вызвать их для тебя.

Элен колебалась. Она до сих пор старалась осмыслить логику происходящего. Если что-то должно было случиться, то почему это не произошло в их новом доме? Вещи, которые она приобрела, притягивали призраков. Почему призраки должны были появиться в старом пыльном отеле, расположенном в пяти милях от болота, где приходится платить двадцать долларов за то, чтобы посидеть с зажженными свечами в кругу незнакомых людей, готовых помочь? Тем не менее Элен очень хотелось снова вступить в контакт с этими умершими женщинами. С тех пор, как несколько недель назад она на короткий момент увидела дух Энн, других появлений не было.

Рили решительно собиралась попробовать этот подход, и Элен приходилось признать свой интерес к людям, заявлявшим о своей способности общаться с духами: кто они такие, на что это похоже? Кто может настолько хотеть общения с мертвыми, чтобы приходить сюда и обращаться за помощью?

«Это я, – подумала Элен. – Я – их целевая аудитория».

– Ты здесь бывала раньше? – спросила она.

– Один или два раза, но это было давным-давно, – ответила Рили. – Только ты должна обещать, что ничего не скажешь Олив о нашей вылазке. Она решит, что мы обе чокнулись, а я думаю, что сейчас мы с тобой – единственная стабильная опора в ее жизни.

– А ты должна обещать, что ничего не расскажешь Нату, – сказала Элен.